Так поступают

В последнем фильме Педро Альмодовара одна героиня — лесбиянка (Мариза Паредес), другая рожает ребенка от транссексуала (Сесилия Рот), третья повторяет ее путь и умирает от СПИДа (Пенелопа Круз). Такое невозможно представить в классической мелодраме, которой Альмодовар делает якобы почтительный книксен: начиная с названия (парафраз «Все о Еве», который по-русски лучше бы звучал как «Все о Маме») и кончая посвящением звездам-легендам прошлого — Бэтт Дэвис, Джине Роуленде, Роми Шнайдер.

Но таковы по Альмодовару все женщины, будь то домохозяйки или актрисы, манекенщицы или проститутки, монашки-анархистки или воспитательницы детдома, телерепортерши или бульварные писательницы (особую категорию женского мира составляют трансвеститы и транссексуалы). Уже в детстве его поражала способность женщин притворяться и лгать, но он не видел в этом ничего дурного. Дело происходило в мачистской Испании времен Франко, мужчины из Ла Манчи величественно восседали в креслах, а женщины решали реальные проблемы, причем ложь и притворство помогали им избегать многих неприятностей и даже трагедий. Не потому ли, говорит Альмодовар, Лорка ценил Испанию как страну великих актрис? Первый в жизни спектакль, увиденный режиссером, — это группа женщин, сидящих вечером в патио и болтающих о своем, о девичьем. Эти разговоры ожили спустя годы в «Женщинах на грани нервного срыва». Они же вдохновили его и на «Все о моей матери». Нужны срочно деньги? Прием лома цветных металлов цены очень высоки.

Альмодовар, которого считают самым экстремальным творцом нового постмодернистского образа Испании, в своих последних фильмах все чаще говорит о гуманизме и терпимости. Когда страну захлестнул культ свободы, Альмодовар был ее символом. Но уже начиная с «Кики», видно: режиссер подавлен тем, как свободой можно злоупотребить. Навязчивый вуайеризм масс-медиа достал его самого — когда по всем телеканалам поползли слухи о якобы предстоящей женитьбе режиссера на трансвестите Биби Андерсон. Теперь он считает своим долгом проявлять сочувствие — но защищая вовсе не права «меньшинств», а индивидуальные человеческие слабости от тотальной стандартизации.

Но Альмодовар не был бы собой, если бы из любой, самой бытовой или драматической ситуации не выжимал «хохму», не превращал ее хотя бы отчасти в мыльную оперу. Он открыл новый жанр: на пограничье мелодрамы и screwball comedy — безумной (или бредовой) комедии 30-х годов. Этот жанр можно назвать бредовой драмой. Однако, при всей кажущейся бредовости, фильм «Все о моей матери» замечательно выстроен драматургически. С самого начала задается тема «двух половинок»: сын хочет узнать все о своей матери, но для этого ему не хватает минимальной информации об отце, который официально для него «умер». После гибели сына, мать, не желавшая знать бывшего возлюбленного, ставшего трансвеститом, пересматривает свою позицию. Она с головой погружается в экзотические судьбы других людей, и это помогает ей пережить собственную трагедию.