Сигнализация охранная СПб

Для того чтобы вернуть исторические пьесы Островского на нашу сцену, надо преодолеть некоторые укоренившиеся предрассудки, восстановить правильное соотношение вещей. Мы имеем в виду то недоверие к красоте, которое существует у некоторых наших режиссеров и критиков. Согласно их убеждениям красота есть нечто искусственное и фальшивое, противостоящее правде жизни. Они даже именуют ее красивостью. Правдиво только угловатое, корявое, будничное. При таком понимании правда совпадает с правдоподобием. Отсюда подозрительное отношение к стихам, которые по самой своей сущности противоречат обыденной житейской речи, и даже попытки читать их как прозу.

Самое любопытное, что против обыденной житейской речи в защиту музыкальности произнесения стиха выступал сам великий поборник правды на сцене - Станиславский. Он писал: Наша житейская тривиальная простота речи недопустима на сцене. И добавлял: Речь, стих - та же сигнализация охранная спб, то же пение . Ярким подтверждением этой мысли великого режиссера служит опыт того же Малого театра и прежде всего опыт такого незаслуженно забытого артиста, как Пров Садовский. Он был, очевидно, самым блистательным исполнителем стихотворных исторических и поэтических пьес Островского. Одной из самых больших удач его, по свидетельству современников, было исполнение роли Дубровина в Воеводе, которую он сыграл впервые в 1915 году. Как известно, роль эта написана стихами. Стихотворная форма не просто украшение, но и своеобразное мировоззрение, отношение к жизни. Поэт словно отказывается от изображения подробностей, поднимается над жизнью и обобщает ее. Форма стиха - неразрывная часть содержания.

Роль доброго молодца Дубровина часто ассоциируется с другой ролью, которую тоже с успехом играл Пров Садовский,- ролью Мизгиря в Снегурочке. А между тем, как говорил мне видевший оба спектакля А. А. Вульферт, образы эти в исполнении Садовского решительно отличались друг от друга .Ив этом проявилось удивительное понимание стиля произведения, свойственное замечательному артисту. Мизгирь был сказочной фигурой, выходцем из далеких, неведомых стран, человеком бурных страстей, недоступных холодным берендеям.